Я читаю наши истории и думаю о том, как мы все похожи… Когда-то я видела полупрозрачные кружочки лишь на небе, когда глядела через оконное стекло на небо. Потом прочла в "Ходже Насреддине" о "стеклистых червячках", которые мучили ростовщика. Насреддин сообщил ему, что эти червячки – души людей, которых ростовщик обманул… почему-то эта история меня надолго успокоила, я решила. Что червячков видят все, и я перестала обращать на них внимание. Только однажды во время сессии я упала после экзамена в обморок от перенапряжения. Перед тем, как я потеряла сознание, - это было на трамвайной остановке, - я увидела удивительной красоты картину – будто на улице идет снег из серебряных кружков, а люди шагают между ними. Реальная картина, на которую наложилась галлюцинация. Может быть, именно так я увидела впервые эти чертовы мушки, которые до поры до времени сидели внутри… Потом еще несколько раз в жизни я по разным причинам теряла сознание – но тогда видела уже другую картину. Словно перед глазами был огромный кроссворд из мелких клеток, черных и белых - и белые клетки стремительно закрывались, становясь черными.

Шли годы. Я стала искусствоведом, работала экспертом на таможне. Почти не жаловалась на зрение – правда, один глаз видел чуть лучше другого, и на "выворотку" – белый шрифт на черном, смотреть было неприятно, и шрифт раздваивался. Сходила к врачу – диагностировали астигматизм, на который я просто махнула рукой, ибо непонятно было, как его лечить.

Потом я вышла замуж, родила ребенка. Во время беременности у меня началась нефропатия – тяжелое осложнение, вызванное редким наследственным заболеванием почек. Срочно положили в роддом, сделали кесарево сечение, - уже потом я узнала, что было кровотечение, что кровь не сворачивалась и меня еле спасли. Сказали, что больше детей не будет. После родов у меня была страшная депрессия. Стала болеть голова – иногда по несколько дней подряд, в эти дни страшно тянуло в сон. Почему-то стало неприятно смотреть на полосатые предметы – полосы словно плыли перед глазами, и на ковры. Я была уверена, что скоро умру – заболевание почек обострилось, и я с ужасом вспоминала, как от него умирал мой отец. К тому же обстановка в доме была страшно нервной. Мой брак трещал по швам, муж начал пить, да и вообще мы отдалились друг от друга. Я привыкла вести напряженную, насыщенную событиями жизнь – а тут оказалась дома с младенцем и с мужем-алкоголиком, да еще и эти головные боли… Я думала о том, что отравлюсь, когда станет совсем плохо (наличие младенца и мысли о том, как он будет жить без меня, почему-то тогда ничуть не смущали). Короче, наступило что-то вроде временного слабоумия.

Решив, что я все равно умираю, я решила раздать все долги и еще написала список неисполненных мечт – примерно как в фильме "Достучаться до небес", который, впрочем, тогда еще не был снят. В них оказалась одна – "стать журналисткой". Наняла няню и поступила на журфак. Я училась отчаянно - изо всех сил, так же отчаянно прогуливала, ходила с новыми друзьями в домжур, делала свой первый журнал… все считали меня очень веселой и энергичной, а я просто ждала смерти и потому делала все, что хотелось. Начались серьезные проблемы со спиной, на лекциях я сидела, буквально закинув голову на спину. После перенесенного гриппа в суставах остался хруст. Мне посоветовали массажиста, на какое-то время все уладилось – теперь хрустело только в левой лопатке… я делала журнал, ребенка воспитывала няня, а мужа мне удалось вылечить. Научилась снимать головную боль горячими ваннами и самомассажем. И подруг лечила от головной боли за один сеанс… Работала светским хроникером, но порой, особенно в те дни, когда болела голова, делала в статьях жуткие ошибки, ухудшалась даже ориентация в пространстве – я путала, на какой станции метро выходить, делала неправильные пересадки… в эти дни иногда ухудшалось и зрение – я видела будто сквозь туман, но через несколько дней зрение возращалось.

Я никогда не могла похвастаться хорошими зубами – а за время беременности зубы испортились окончательно. Однажды я снимала документальный фильм, пришлось сесть в кадр, и целой проблемой было – какой стороной становиться к камере, чтоб было видно поменьше дырок во рту. В московском филиале американской клиники сделала импланты, - пришлось чуть ли не полгода ежедневно пить антибиотики, пока они приживались. Поскольку моя челюсть для имплантирования не подходила, мне переместили синусы. Улыбка вернулась – но с тех пор начались проблемы с гайморовыми полостями.

Муж после лечения алкоголизма ушел в депрессию, не работал годами, стал раздражительным, цеплялся ко мне постоянно и вместо надежды и опоры стал грузом на шее. Я стала уходить в работу, превратившись в репортера-фанатика. Работала все больше и больше – заказы сыпались непрерывно. Умирать я больше не собиралась - я училась фотографировать, было множество планов… Однажды вечером мой сын, вылезая из кроватки, упал и сломал нос. Он сидел окровавленный и тихо плакал. Я в ужасе стала звонить мужу, чтобы он отвез ребенка в больницу на машине – но его не было нигде. Ни дома, ни на работе, ни у друзей. Мама потом рассказывала, что муж приехал в час ночи и утверждал, будто был на работе. Я сама отвезла ребенка в больницу и пролежала с ним несколько дней. Я знала – брак теперь кончился. Мы прожили вместе еще несколько лет – последние года два, как чужие люди. Няня наябедничала мне, что муж носит в кармане упаковку презервативов. Я поняла, - у него любовница. Неоднократно предлагала развод – он не соглашался. И тогда я ушла к своему учителю фотографии. Я знала, что ничего серьезного у нас нет и быть не может – просто не могла больше оставаться с мужем. Фотограф смеялся и говорил, что в качестве такой отмазки его используют уже в третий раз. Мы путешествовали, я училась жить и снимать совсем по-другому. Видела такую красоту, в существование которой раньше не могла даже поверить. Теперь я знаю, что горы с чистыми лугами и водопадами, у которых пасутся коровы, - такие пейзажи изображаются в рекламах молока, и старинные заброшенные крепости, населенные ящерицами, - все это есть на самом деле. Это не плод работы компьютерных графиков. Начались фотографические заказы, шли выставки, появились первые статьи в прессе… Если кому-то интересно – мои фото можно увидеть на сайте Дмитрия Лисина - http://baskakova.photosight.ru. Там же, кстати, есть фото глазной операции, как она выглядит со стороны – не лазерной, а одной из тех, что делаются скальпелем.

Но жизнь с фотографом, - пусть даже гениальным, - оказалась для меня еще более нервной, чем с мужем. Фотограф был сторонником "свободной любви", много пил, ложился утром и спал до полудня, а еще очень любил рассказывать о своих женщинах. Кроме того, я скрывала свой роман от маленького сына, постоянно тряслась от того, что он обо всем узнает… и работала, работала, работала… Глаза стали плохо фокусироваться – "как объектив с медленным фокусом" – шутила я. Ухудшилась реакция – я часто не успевала в нужный момент нажать на спуск…

Однажды – это было год назад, - у меня словно закоченели мышцы на шее слева, это продолжалось почти неделю. "Надо массажиста нанять" – думала я, но никак не успевала – было очень много заказов. Глаза вдруг стали очень уставать, смотреть на монитор было почти невозможно, но приходилось. К тому же по ночам я осваивала фотошоп на крохотном мониторе ноутбука.

Как-то я вернулась из видеостудии, где мы с коллегами, сделав большую работу, выпили водки. Вообще я пью немного, для меня это нехарактерная ситуация… В ту ночь я много курила. Когда я вернулась домой, мой фотограф предложил мне еще и выпить спирта…

Проснувшись утром, я взглянула на лежащего рядом мужчину и увидела на его теле полупрозрачный круг цвета йода. Я перевела глаза на окно, - круг не исчезал, и я поняла – это в глазу. Внутри. Я даже не поняла сразу, насколько это серьезно.

Мне долго не могли поставить диагноз – говорили, что все в порядке ( в том числе в кабинете круглосуточной глазной помощи в больнице на Ленинском) Тем временем круг помутнел, и глаз ослеп, сохранилась только периферийное зрение. Если я, например, смотрела левым глазом на картину – мне казалось, что я вижу пустую раму. Диагноз – монокулит, - мне поставил рекомендованный знакомой из общества слепых врач из МЧС – потом признался, что уже когда говорил со мной по телефону, понял, в чем дело. Потом была клиника имени Федорова. Крутая персональная палата, вежливые врачи. Спасибо друзьям – хотя клиника находится у черта на рогах, они шли непрерывным потоком, несли цветы и фрукты, и в палате вечно не хватало стульев, чтобы вместить всех гостей. Мне делали иньекции дексаметазона, пиявки и прочее. А еще лазер. Из-за иньекций в коньюктиву под глазом образовался огромный синяк. Впрочим, с такими синяками в клинике ходила половина народу. Я спросила у врача – глаз ослепнет? "Фотографу бинокулярное зрение ни к чему" – пошутила она и сказала, что я вряд ли прозрею - отек монокулы слишком большой. Я стала видеть изнутри собственные глаза в виде светящейся сетки. Очень странное ощущение. А когда закрывала глаза – перед ними плавали светящиеся сферы – видимо, зрачки. Было страшно. Но день за днем глаз прозревал. Зрение почти восстановилось – осталась черная дырочка в середине и легкая желтизна, да еще на больном глазу изменилось восприятие расстояния. Словно на него надели более широкоугольный объектив, - все предметы кажутся дальше, чем когда смотришь с помощью глаза здорового. Оба глаза прооперировали – левый трижды, чтобы спасти, правый на всякий случай. Врачи были очень довольны результатами. Я тоже – кошмар почти закончился. В благодарность я преподнесла Федоровскому центру штук двадцать своих оформленных работ – говорят, что они украшают лечебный корпус. Врачи посоветовали не нервничать и рано ложиться спать. "Ты словно провод, по которому пропустили ток слишкой большой мощности, и он сгорел" – сказала мне врач. Невропатолог сообщила, что у меня нарушено мозговое кровообращение и выписала лекарства, но мне стало от них так плохо, что я решила больше их не принимать. А еще один врач из Федоровского центра что-то говорил о том, что у меня сдавлена сонная артерия, что мне нельзя резко вертеть головой и надо гнать прочь всех массажистов.

Через несколько месяцев я заметила первое черное облачко в левом глазу… потом второе. Потом - день за днем – стали появляться прозрачные круги в обоих глазах. Эти "созвездия" изводили меня. Мир, который я стремилась запечатлеть, перестал быть для меня прекрасным. Меня нервировал мусор перед глазами. Я стала ненавидеть солнечный свет – я, которая прежде его обожала! Стала ловить себя на том, что сижу дома весь день под разными предлогами – лишь бы не признаваться себе, что потеряла нормальное зрение. Вечером на тусовку, отснять – и домой. А потом полдня писать статью, отправить ее на работу –и вновь домой… упал иммунитет, я хватала каждый грипп и сваливалась в постель едва ли не каждый месяц. Параллельно шла совсем другая моя жизнь – та, в которой я ничего никому не говорила о своих проблемах с глазами. Начался новый роман. Карьера развивалась бурно, я чувствовала, что фотографирую свободно, как никогда раньше. Состоялась моя первая по-настоящему серьезная персональная выставка в Центральном Доме художника. Но все работы на ней были старые. Фотографировать уже не хотелось. Как и вообще выходить на улицу и тем более - путешествовать.

Осенью я рассталась со своим молодым человеком, - это был для меня серьезный стресс, опять началось ухудшение – мушек и полос перед глазами прибавилось, они появились перед обоими глазами. В Федоровском центре мне, как и многим из вас, посоветовали на мусор не обращать внимания, попить вомезон, но предупредили – не поможет. Как не обращать? Помню, как этой зимой я оказалась на улице маленького провинциального городка в солнечный день. Снег и солнце – как страшны для нас эти сочетания… я шла по этим улицам, чуть не плача, и обращала внимание не на очаровательные домики и не на игру солнца на снежинках – а лишь на мушки. Я вдруг стала выглядеть гораздо старше своих лет.

Ухудшение ситуации, как и у многих из вас, совпало с проблемами с желудком. Линии из прозрачных бусин, черные облачка – их становилось все больше, появились еще и полупрозрачные полосы. Словно след от самолета – но черный… А в январе я вдруг свалилась со страшными болями в печени и с температурой под 39. После этого ситуация с глазами еще ухудшилась. Я увеличила шрифт на компьютере с 14 до 16 кеглей, поставила режим "сверхкрупные значки". Стали искажаться горизонтальные линии. Сходила к врачу в Федоровский центр – мне сказали, что отслаивается сетчатка на правом глазу. Я не решилась идти на более подробное обследование и засела дома, делая вид, что не больна. Шутила, что превращаюсь в вампира, потому что выхожу из дома только по ночам (позже на вашем сайте прочитала, что это – типичный симптом). Думала о том, что эти клочки темноты перед глазами – будто фрагменты небытия. Потом этот "мусор" проник в мои сны – снились кошмары, как мошек перед глазами становится все больше и больше, как я слепну… да и наяву, если я прищуриваюсь сейчас, глядя на свет, я вижу тысячи крохотных пузырьков – словно на стенках бокала с шампанским. И думаю о том, что однажды они проявятся... Чувствительность глаз увеличивается все больше. Иногда мне кажется, будто я вижу сквозь веки. Порой даже полная луна кажется нестерпимо яркой, и хочется ночью нацепить темные очки… Бывает трудно работать на компьютере – а нужно. Недавно с трудом, превозмогая себя, написала рекламную статью, - а мне тут же, в тот же вечер, заказали еще одну к утру. Я писала полночи, и шрифт расплывался перед глазами.

Но началась весна. И однажды я решила бороться. Набрала свой диагноз в поисковике Яндекса – и попала на этот сайт. И поняла, что стыдно опускать руки. Надо драться за жизнь и за радость жизни до последнего. Еще не знаю как – но я найду выход. Найду обязательно. Уже то, что я написала этот текст, мне помогло - я никогда не признавалась себе, что больна, и прятала от себя самой эту сторону собственной жизни. Я научусь радоваться жизни как она есть – с мушками или без мушек. Спасибо админу, который подает нам всем пример и не сдается. Скажем, как герой фильма "Бриллиантовая рука" – "будем искать". Или средство от мушек, или средство спокойно жить с ними.